[indent] самый кринж, конечно, это когда ютуберы с полными кошельками пытаются быть – прямо как вы, господа нищие студентики по облупленным шаражкам. никого это не обманывает, понятно? никого. какого хрена? – откуда? за какие такие заслуги в прошлой жизни в этой –

у тебя есть всё.
[indent] тэн начинает с читом на деньги и стопроцентной удачей. он покоится в тяжёлом животе матери головой вниз в родном бангкоке, но предусмотрительно ждёт перед тем, как вылезти на свет. и вот, мать ступает на корейскую землю, девятое августа в своём душном, синем и оранжевом расцвете, и загодя нанятый автомобиль везёт её из инчхона прямиком в госпиталь. просторная палата, лучшие специалисты – муж на хорошем счету в медицинских кругах, и к четырём утра читтапон рождается. и, you guessed it, он сразу же нашёл ~много новых друзей~.
[indent] отец человек практичный, семейный и незыблемый в своей уверенности, как ездовой слон на ипподроме. он делает карьеру в пластической хирургии, потому что рынок располагает, несёт домой одну набитую суму за другой и за ужином часто прикрывает глаза, смакует вино и собственный успех. мать – знойная красавица, несомненно, но, о звёзды, она куда больше, чем просто трофейная жена. вечно смеётся с домработницей и кухаркой, вечное лето в глазах, босые ноги и цветные летящие ткани; двухлетний тэн сидит на полу с подогревом, для разнообразия довольно спокойно – мама, пошли ей бог долгую жизнь, поощряет беготню по дому и громкие игры, – тянет в рот близлежащие предметы и завороженно смотрит. мама танцует. ей всегда нравились национальные танцы, и этот ваш танец живота выглядит достаточно сложно, чтобы разжечь её любопытство. тэн учится у неё этому беспардонному наслаждению жизнью – конечно, легко раскидывать руки и дышать полной грудью, когда нет заботы ни о тёплой еде, ни о крове. и всё-таки тэн в этом талантлив. он берёт и делает, и то, что ему нравится, – его, и сомнениям его не научили. мир принимает тэна в объятия, тянется к нему, как после долгой зимней прогулки тянешь руки к камину.
[indent] между прочим, разговоры родителей. абсолютно ничего криминального, никаких скандалов, счастливый брак, построенный на взаимном принятии и доли здорового равнодушия. мама щебечет, не обеспокоенная молчанием мужа. тот удостоверивается, что супруга всем довольна, и более вопросов не задаёт. доверяет, что она не сделает ничего глупого. её решения остаются на её усмотрение [слово совесть не звучит]; тэн полагает, что так и должно быть. настолько просто.
[indent] итак, большой, со вкусом декорированный дом, – чёрт, у них фреска в гостиной и молочно-белые занавески ручной работы, – чем ещё порадуют его юные годы? ах да, свобода. тэн всё время в зоне контакта с родителями, даже в бесноватый пубертат он отзванивается домой, когда задерживается допоздна. ещё чаще не приходится и звонить: второй этаж почти весь в его распоряжении и превращается в проходной двор. даже не заметив этого, тэн проскальзывает между сциллой и харибдой – то бишь, между финансовыми затруднениями и давлением, связанным с состоянием и репутацией семьи. может, инстинктивно. он хорошо умеет нравиться, по той простой причине, что награда всегда того стоит. господи, он обожает, когда его хвалят, он эмоционально питается от обращённых к нему улыбок и тёплых взглядов. иногда читтапон подозревает – если у него отнять чужое одобрение, от него останется целое нихуя. он подозревает – без лишнего драматизма, на основании отцовской рационалистичной философии, многоголосого смеха и отблеска горящих окон на рябой поверхности воды в бассейне, обвитых вокруг его шеи рук, –

ты ничего не стоишь сам по себе.
[indent] тэн, честно, не против. он даёт много и сразу, как сноп искр из петарды, перед тем, как она выстрелит в чёрное небо и исчезнет навсегда. он берёт – ещё больше. невыносимо много временами, настолько, что приходится отрывать, как пиявку. может, и к лучшему, но всегда с кровью. ты, мать твою, слишком. по-взро-блядь-слей. что ж, претензия, не лишённая оснований. тэн не несерьёзный, это иллюзия: чем пристальней смотришь, тем меньше видишь. пожалуй, там и правда есть какой-то барьер; тэн громкий, и смешливый, и обманчиво прямодушный, но всё это как-то... с долей не вполне осознанной самоиронии. тэн не говорит о себе совершенно искренне, потому что – помните? – не он решает, что он такое. это не его ответственность, и он этого не умеет. а всё остальное – очень серьёзно, как вы смеете сомневаться. даже лёгкая, очаровательная инфантильность, этот романтический авантюризм, с которым тэн лезет на крышу, чтобы затуманенным взглядом смотреть на звёзды, – очень серьёзно. не верите? а он делает это своей профессией.
[indent] здесь, нужно, наверное, представить мир и героев в духе не то перси джексона, не то чернильного сердца; нужно, пожалуй, углубиться в лор и оставить ссылки на текстовые интервью. в семнадцать тэн впервые печатается под немузыкальным корейским псевдонимом, конечно, с яростной поддержкой матери и деньгами отца. проект, начавшийся как подростковая блажь – окупается на удивление быстро. сперва литература для тэна – своего рода танец живота. в конце концов, он свободно говорит на трёх языках и готовит вступительные письма в британские колледзи. школьные годы подходят к концу, к счастью, – потому что на сожаления тэн не способен.
[indent] и тут играет многоходовочка, которую он запустил восемнадцать лет назад, родившись в корее. проходит буквально дней пять с его оглушительно счастливого дня рождения; снова полыхает жаркий август, и в какой-то малознакомой компании тэн, удачливый засранец, встречает субина. никакие эксклюзивные обстоятельства не окружают их первое касание, это не сотворение адама микеланджело. просто тэн дружеским жестом хлопает субина по плечу или, может, приобнимает его – и вот уже оба вертятся волчками, держась за загривки. посмотри, посмотри, посмотри, красиво? хорошо смотрится? – достаёт тэн друзей. потом смотрит на субина, наклонившего голову, уязвимо открывшего шею, – из под футболки выглядывает острый позвонок, – и решает, что смотрится отпадно. также он решает, что субин его, и берёт это решение на своё усмотрение. и остаётся в корее.
[indent] well, long story short. если вспомнить, тэновы родители друг другу не соулмейты. так себе работает эта ваша вселенная, и тэн чувствует себя униженным и ничтожным, и ненавидит это, и ненавидит за это субина. конечно, где-то здесь прячется правда, которая у каждого своя. субин, пожалуй, тоже ненавидит тэна по каким-то своим причинам, и иногда они соревнуются в ненависти. потом остывают и думают, что это, должно быть, сложности истинных соулмейтов. о, ничего подобного. это сложности нездоровых отношений, и, когда они кончаются, видит будда и двадцать бодхисаттв, это далеко от хэппи-энда. однако ни субин, ни тэн не планируют умирать молодыми. поэтому они играют по правилам, и, знаете что? тэн не отказывается от своего решения. будь субин проклят, если будет счастлив с кем-то другим [не вслух, даже не в мыслях]. за себя тэн не беспокоится. он целует мамулю в щёку, когда ужинает с семьёй, а не в своей квартире (он заплатил за целую четверть). мамин взгляд уютно темнеет, когда она улыбается:

ты точно будешь счастлив.
[indent] как обычно, для тэна всё складывается как нельзя лучше. прямо-таки выгорает. с ним заключают контракт на серию книжек; контракт приносит деньги. неуёмный, тэн вкладывает их в новонайденную страсть – трип-блог на ютубе. так можно было? быть в центре внимания? и получать за это деньги? мнения аудитории полярны: тэн чертовски назойливый и раздражает не меньше моргза; с другой стороны, его харизмы хватает с излишком, аж с экранов сочится, и – да бросьте – он даже близко не такой тупой, как моргз и ему подобные. так и быть, он не делает ничего опасного или морально сомнительного, до сих пор не попадал в скандалы. просто путешествует, по две недели за раз. частенько со своим парнем. что там, кстати, с его парнем? они опять расстались? опять сошлись? блядь, как же заебал этот тэн.
[indent] но перестать смотреть невозможно.