эш продолжал не курить. закинув ноги на покрытую пылью и какой-то солнечной ржавчиной столешницу, он покачивался на стуле и выпускал в небо струйку воображаемого дыма. на кирпичном ограждении, опасная, как удалая жизнь юных отморозков, стояла радиола; покорёженная решётка спикера с ухмылкой глядела вниз, на улицу. ясными днями, когда впору лениться, а все соседи расходились на свои стабильные работы со стабильной зарплатой, эш включал лоу-фай и копался в горшочках, сорнячках и нежных росточках. так мило и потешно, что временами он забывал - он сам выбрал это занятие. он искал его с таким рвением, как будто к заднице поднесли огонька. это другим подпалило бы шерсть; эш, иммигрантский лысый выродок, чувствовал угрозу буквально кожей. этот район - господи боже, магазин зонтиков в доме напротив, и я там жил, - эту квартиру на четвёртом, верхнем этаже, этот пыльный, ржавый, кирпичный вид с запахом золотистых домашних лепёшек - он выбрал сам.

может, ещё немножко повезло. время, когда отказ от курения был перестраховкой запредельного уровня, осталось позади. теперь просто поздно начинать; ещё и выгонят, глядишь, за вонь.

начался один из тех самых ясных дней. радиола многозначительно молчала. пора земледелия прошла, урожай был собран, и снизу поднималась волна городской духоты, от которой эш прятался в освежающей близости к облакам. у соседей даже флюгер стоял, на уровне его, эшевых, глаз. пора земледелия прошла, как всё в этом бренном мире, и настала пора любительской бухгалтерии. время от времени эш пересчитывал мешочки с плодами - продолговатыми и твёрдыми, как орехи, с трухой мелких семян под скорлупой. в качестве эксперимента - и только в качестве эксперимента - лэйн подсыпал сию субстанцию в муку, взял у тётушки прочих ингредиентов, испёк кулич невнятно-округлой формы -

колобок-колобок, я тебя, конечно же, есть не буду, предусмотрительно мурлыкал он -

разломил на несколько частей и скормил по очереди: дворовой собаке (результат: почти никакого; шавка привязалась к нему и теперь преданно скулила, завидев на улице, а в остальном вела себя прилично и скромно, что твоя породистая конкурсантка со всеми аристократическими достоинствами; странная), голубям на крыше (результат: умеренный успех; один сиганул с борта, видимо, в суицидальном приступе, остальные таскались по садику два дня, не желая пользоваться крыльями, потом улетели и вернулись, приведя товарищей; эш гонял их струёй из шланга и потом отмывал крышу), малолетним торчкам за углом (результат: ошеломительный успех, хотя и запоздалый). из наблюдений за последними эш вывел следующее: семянная мука особыми вкусовыми качествами не обладала, отравлений не вызвала, но работала как мягкий анальгетик... с индивидуальными психоактивными проявлениями. ничего опасного, впрочем, - не считая того голубя, но от него, может, голубка ушла, откуда эшу знать.

короче говоря, в тёплый и отвратительно рабочий день у эша наклюнулся новый бизнес. легальный. (наверное. скорее всего. законом не запрещено, по крайней мере, то, что ещё никому не известно.) что-то фармацевтическое; в лысой голове завертелись шестерёнки: производство было несложным - даже он справился от скуки - и низкозатратным. исходный материал? эш без понятия, откуда тот взялся. он даже не фермер, он помощник фермера; способен огурцы не засушить насмерть, потрясающие познания, непревзойдённые навыки. ореховый сорняк, предполагал он, занесло ветром. на клумбу с цветочной рассадой; тогда эш, виляя хвостом (метафорически, разумеется, он сфинкс, а не псина позорная), выпросил у хозяина отдельную, личную кадку.

что он тогда собирался делать? он изнывал от иронии ситуации, но держал себя в узде: знай себе слушай смазанные помехами биты и следи, чтобы листья не желтели; когда поднимаешь голову - поднимай её, чтобы вздохнуть с облегчением, разгибая спину, а не чтобы повернуть нос по ветру. сорняк и сорняк, домашний питомец. эш даже имя ему дал - далир. ничего он не собирался делать... может, подсознательно прикидывал, как бы продать листья, типа травка, орегано там, руккола или базилик. далир подрос и не обнаружился ни в одном из двух (целых двух) указателей растений. но это были цветочки. ягодки были впереди.

мешочков было неполных четыре. радиола по-прежнему молчала; эш сначала дёрнул ухом, потом понял, повернулся к двери. та заскрипела - вроде это эшева работа была, смазать - и открылась. лэйн сгрёб мешочки к тёмному углу стола, вглубь навеса. чёртова привычка. это легальный - в будущем - бизнес, фармацевтика. если ему даже себя с грехом пополам удалось убедить, остальное - дело техники.

"хозяин" в устах эша звучало до боли похоже на "босс". он не знал, менять ли манеру или держаться этой. домохозяин ведь.

- две новости, обе хорошие, хозяин, - запоздало снял лапы со стола, балбес. разомлел совсем. - огурцы в порядке, живы, здоровы, несутся. и...

"только не говори, что у тебя есть выгодное предложение."

- ...я тут вырастил что-то. мне кажется, оно может помочь.