Больше всего Сирше корила себя за то, что не заметила приближение беды. Она стала ученицей лекаря в шесть лун, и с тех пор прошло уже шестнадцать, так что в голове теперь крутился один вопрос: чем же она занималась всё это время?! Бывали случаи, лекарями становились практически котята, но ей, очевидно, нельзя доверить это дело. Она должна была понять. Должна была почуять удушающий, тяжёлый запах болезни до того, как он въелся в её гнёздышко.
В оправдание ученицы можно сказать, что эпидемия уже начала набирать обороты, и свободного места у стены становилось меньше не по дням, а по часам. Лекарь соблюдала осторожность и кормила обеих своих учениц профилактическими сорняками, в пользу которых они теряли веру с каждым осмотренным визитёром в палатку. Сирше боялась за свою жизнь, но знала, что не должна показывать этот страх и брала пример со своей отважной наставницы, которая улыбалась (обречённым) больным, подбадривала их, просила быть сильными и потерпеть ради своего братства и своей семьи. Кто по-настоящему был сильным, понимала юная кошка, так это она.
Это верно, что болезнь различает стойких и слабых духом. Но разница состоит в том, что первым с ней легче бороться, а поражает она всех одинаково. Сирше, будучи наивной дурочкой, привыкшей полагаться на наставницу, думала, что это не так. Что некоторые коты волей богов защищены от напастей. Если говорить проще, по-детски, - с лекарем, единственной надеждой братства и лично Сирше, ничего не может случиться. Сама смерть обойдёт её стороной, да ещё и поклонится.
С самого утра (а утро лекарей начиналось задолго до восхода солнца в эти тяжёлые дни) Сирше и её младшая подруга принялись за работу. Ночью они старались не тревожить больных, слабо надеясь на исцеляющий сон, спали чутко и беспокойно, но смертельно уставшие молодые организмы всеми силами цеплялись за этот отдых, и обе кошечки ни разу не проснулись. Сирше вскочила первая, обежала ряды больных, убедилась, что: а) никто не умер; б) у большинства всё ещё затруднено дыхание; в) никакого улучшения не заметно, и если так пойдёт и дальше, братству грозит что-то ужасное. В принципе, всё то же самое было и вчерашним поздним вечером. Использованное средство снова не подействовало, хотя лекарь тщательно подбирала ингредиенты для его создания, употребив даже самые редкие. Сирше разбудила младшую ученицу. Пора было бежать за водой и менять подстилки. Работы было - до заката и больше.
После полудня ученицы столкнулись в одном из коридоров. Обе запыхались, у обеих не было времени перекусить, и обеим нечего было сказать друг другу: все слова поддержки кончились ещё в первую четверть луны. Теперь они просто делали, что должны. Однако Сирше остановила подругу, положила на каменный пол то, что несла в зубах (это была небольшая охапка листьев кошачьей мяты - большую часть лекари уже оборвали) и спросила:
- Нигде не видела Эйфин? С самого утра не встречала её.
Кошечка последовала примеру Сирше, отложив выжатый досуха комочек мха, который несла к выходу из лагеря (очевидно, кто-то из больных снова попросил пить) и ненадолго задумалась, а потом покачала головой.
- Нет, не видела. Но ночью она была. У Патрика, наверное, были сильные боли, она дала ему мак. Сегодня утром он спал, хотя обычно ужасно мучается, заметила?
Сирше заметила, но подумала, что измученный организм кота (Патрик был огромным здоровым воином; он боролся с лихорадкой дольше, чем любой из остальных больных) просто не выдержал нагрузки. Ей не пришло в голову, что это могло быть вмешательство лекаря, но, если подумать, эта версия звучит правдоподобнее.
- Тогда, как думаешь, куда она могла... Эйфин!
Навстречу ей шла наставница. Услышав голос Сирше, она остановилась и, как показалось кошке, вздрогнула. Судя по незнакомым листьям, торчащим у неё из пасти, лекарь путешествовала куда-то в одно ей известное место за одной ей известными травами. Сирше облегчённо выдохнула. Младшая ученица радостно бросилась навстречу наставнице, но та вдруг выплюнула растения и громко скомандовала:
- Стоп!
Кошечка резко затормозила и в непонимании уставилась на лекаря. Та рассмеялась.
- Ну у тебя и физиономия! Сирше, напомни мне потом, чтобы я вам рассказала о свойствах вот этой вот чудо-травки. А мне пока надо попробовать найти ей применение, чтобы наверняка. Встретимся попозже, - с этими словами Эйфин подхватила свою ношу и потрусила в палатку, обойдя учениц по максимально возможной дуге.
Самым странным Сирше показалось то, что наставница перевела тему и сделала это не очень аккуратно, что выдало её волнение. "Нет", - сказала ученица самой себе. - "Нет, это не так, не может быть. Нет". И, к несчастью, поверила в это.
После обеда наступило затишье. Все трое лекарей - нынешний и два будущих - выползли к куче с едой. Эйфин показала сбитые подушечки на лапах, призналась, что страшно устала, и попросила принести ей кусочек поменьше. Сирше выполнила поручение, и некоторое время три кошки молча ели. Старшая ученица вяло двигала челюстями: она давно не ела, но роящиеся в голове мысли, большинство которых кошка предпочитала игнорировать, портили аппетит и даже голод отступал куда-то на третий план. Первой доела и заговорила наставница, издав слабый, но заметный вздох.
- Значит, так. Ешьте и мотайте на ус. С этого момента ни одна из вас не приближается ко мне ближе, чем на два хвоста.
Сирше не смогла заставить себя проглотить застрявший в горле кусок.
- Перенесёте свои гнёздышки подальше. Со своей работой вы отлично справляетесь, но постарайтесь как можно времени проводить в палатке. И не пускайте внутрь никого без симптомов лихорадки. Да, и не забывайте каждый день принимать смесь. Эти травы на каждом углу растут, это несложно.
- Тебе они не помогли, - просипела вполголоса Сирше, чувствуя поселившуюся на языке горечь. Не ту целительную горечь, что испускали листья, корни, стебли лечебных растений, а какую-то иную. Сирше не была уверена, что сможет заесть этот вкус. В том числе это был вкус вины, и вскоре он станет сильнее, чем когда-либо.
- Что за упаднические настроения! - рявкнула лекарь, и от неё пахнУло жаром. Ученицы вздрогнули, а младшая сморщилась, будто готовясь заплакать, но так и не решилась. - Я справлюсь, - уже спокойнее сказала наставница. - Я же обещала рассказать вам о той траве. Теперь моя мотивация сильнее, чем у кого-либо ещё. Я справлюсь.
Над почти пустым холлом часовни повисло молчание. И в этом молчании, как капля масла в графине с водой, повисло это "Я справлюсь". Сирше хорошо разбиралась в котах. Эйфин и сама верила в то, что говорила, а значит... нет причин не доверять ей? Разве она когда-нибудь обманывала? С тех времён, когда они учились вместе у старого лекаря, Эйфин ни разу не подводила её.
- Хорошо, - наконец промолвила Сирше. - Но ты обещала. Пойдём, - обратилась она к младшей ученице и краем глаза заметила, как лекарь устало, но счастливо улыбнулась.
Сделать вид, что поверила. Или поверить. Сирше не знала, что выбрать, но заранее чувствовала, что ошибётся. Перетаскивая своё гнёздышко, занимаясь царапинами, несварениями и прочей ерундой и таская воду снаружи, она много думала. И наконец решила. Она решила поверить - и была права. В том, что ошибётся.