Если задуматься сейчас, то это было даже комично. Сам Чингу это понимал. Итак, сосед фермера, у которого ютился беглец с большой земли, послал своего сына после школы за тридевять земель к городским полям. Хотя какой там фермер, - сделал сноску в своей голове Шумин. - По сравнению с хозяином - скорее дачник-любитель. Так вот. Пацан, получивший поручение, был в средней школе. Тот самый возраст, когда дети набираются опыта в разнообразейшем вранье, отмазках и тому подобных ухищрениях. С родителями, правда, такое далеко не всегда проходит. Наплетя про практику после школы, мальчишка получил подзатыльник от отца, но это никак не помогло ему избавиться от нежелательного долгого пути к городским фермам и обратно. Честно говоря, Чингу подозревал, что пацан просто-напросто боялся пилить сквозь лес в одиночку. Дай Боже, к вечеру вернётся. А слухов и легенд про здешние места ходило немало, больше, чем Чин слышал за все пятнадцать лет своей жизни вне острова. Фермерский сын не придумал никакого надёжного способа избежать похода и пожаловался об этом своим приятелям и одноклассникам. Одним из которых оказался юный друг самого Шумина. Так, сторговавшись через посредника, Чингу получил три крупных мутноватых кварца задатка и должен был получить ещё три по возвращении с "задания".
Вот таким образом парнишка выполнял поручение для отца одноклассника его друга, потому что ни одно из звеньев этой цепочки не могло или не хотело этим заниматься. Впрочем, шесть камней (говорят, разных оттенков) - достаточное вознаграждение за подобный квест. В самом деле, не брать же деньги с двенадцатилетнего мальчугана.
В путь Чингу снарядился с раннего-раннего утра, чтобы успеть прибыть в конечную точку не позже середины дня. Как и многие местные дети, он любил проводить время в лесах, но, имея определённую цель, он спешил скорее расправиться с ней, а уже на обратном пути заняться исследованиями. И всё же мальчик не смог отказать себе в удовольствии погоняться за мелкой живностью и, как обычно, понадеяться случайно столкнуться с потерянным где-то в этих местах несколько месяцев назад псом. Воздух был сыр и прохладен, и Чин зябко ёжился, одёргивая полы лёгкой ветровки, накинутой перед выходом. За плечами висел рюкзак: давно пора было купить себе что-нибудь поменьше, ибо в этот при желании можно было уместить абсолютно все вещи рыжего. Сейчас же там было лишь самое важное: немного еды в дорогу, две тетради, блокнот и маленький, но удобный охотничий ножик с толстой и крепкой рукояткой. Такой же был и у друга: тот дал Шумину попользоваться, а вскоре Чингу накопил мелочь и купил себе такой же у деревенского мастера, которому помогал два или три раза.
Мальчик остановился, когда понял, что кеды и носки промокли от утренней росы, и ноги начинают мёрзнуть. Он ушёл севернее нужной тропы, и потребовалось некоторое время, чтобы вернуться. Ноги до колен были мокрые и покрылись мурашками, поэтому Чингу присел прямо на дороге и несколько минут растирал покрасневшую кожу. Когда он выпрямился, из-за деревьев выглянуло свежее, умытое солнце и ласково коснулось рыжих волос. Чин сощурился, подставил лучам озябшие ладони и неосознанно приподнялся на цыпочках, приветствуя новый день.

Дальше идти было куда веселее. Шумин снова и снова ощущал причудливую смесь дежавю и Того Самого Чувства. То Самое Чувство впервые появилось в третий день на острове, когда он, усталый и разбитый, задумался о своей семье, о том, что было бы, вернись он к ним сейчас. Тогда он остановился в горах, плюхнулся на какой-то камень и вгляделся в лес, щурясь, стараясь игнорировать пощипывание в носу. И вдруг понял, что непривычная лёгкость, от которой захватывало дух, и которая, если честно, пугала почти до слёз, - наверное, свобода?.. Или, может, покой. Мальчик откинулся на щетинящийся колючей пожелтелой травой кусок скалы, закрыл глаза, вдохнул, выдохнул и почесал шею в том месте, где её щекотал какой-то листик. С тех пор этот запах, это мнимое одиночество, пугающее жителей мегаполисов, это невыносимое покалывание в области затылка стали символами чего-то большего, чем Чингу мог... нет, чем Чингу хотел описать.

Миновав уже знакомый перевал, Шумин присел в стороне от тропы, постелив ветровку на траву, и достал из рюкзака бутылку с холодным фруктовым чаем и завёрнутые в пакетик бутерброды. Перекусив, он позволил себе несколько минут поваляться на солнце, которое уже поднялось и добросовестно, кропотливо разворачивало листочки на деревьях. Те тоже явно были в добродушном настроении и переговаривались негромко, лениво. Чингу вытянул к небу левый кулак, подставляя солнцу колечко. Зарядившись, оно будет излучать чахоточный зеленоватый свет ночью. Рыжий знал, что никакой магии здесь нет, и всё равно относился к кольцу, как к могущественнейшему из артефактов.
До городских ферм Чин дошёл быстрым походным шагом, больше не отклоняясь от курса и не делая привалов. Словно камень в кольце, он сам зарядился до самых краёв и желал поскорее закончить с поручением. Было столько дел, в которые можно вложиться, что тратить время казалось преступлением.
Сделав крюк по полям (всё-таки здесь Шумин бывал далеко не так часто, как на южном побережье), мальчик обнаружил точку назначения. Просто так, интереса ради, Чин обошёл её вдоль забора по кругу. Владения были не большие, не маленькие, но крупные и явно с умом и вкусом сделанные постройки намекали на хват здешнего хозяина. Кое-где рыжий заметил работников, но их было явно маловато для этого времени суток. То ли фермер был скуповат, то ли работники работали каждый за двоих, - этого Чингу не знал. Спрятавшись за большим сараем, мальчик достал тетрадь и быстро и точно пометил расположение всех фермерских строений, а после надписал название фермы на нужной карте: "Blue Whistle". Эти же два слова красовались на не очень оригинальной, но добротной и яркой вывеске над воротами.
Шумин постучал кулаком, зная, что вежливые поскрёбывания обычно тонут в водовороте работы, которой живёт каждая ферма. Затем сам толкнул створки: ворота не были закрыты на толстый засов. Его встретил широкоплечий парень с шеей от ушей, добрыми свинячьими глазками и широкой улыбкой. На мгновение он заслонил солнце, и Чингу вдруг сам себе показался страшно маленьким, но оттого только усмехнулся и почувствовал прилив уверенности. Да он и сам, в общем-то, знал, что маленький. Понимать не понимал, но знал. И всё же, выходит, сейчас он - старший и самый ответственный, потому что больше никого особо и нет.
Встреченный работник отвёл мальчика к хозяину, громогласно смеясь и с той же улыбкой покрывая какого-то Кевина отборным деревенским матом. Чингу молчал и старался успевать улыбаться, когда ловил на себе взгляд провожатого. Он знал этот тип "добрых малых", они не хотят никого обидеть и так же удивляются, когда обижают их. Шумину особо нечего было ему сказать, но он поддерживал беседу угумканьем, проявляя чудеса такта и своевременности. К моменту встречи с хозяином мальчик успел накопить слов для нормального разговора и даже искренне пожелал удачи здоровенному Тому, хлопнувшего его по плечу и утопавшего куда-то в сторону хлевов.
Переговоры длились минут пятнадцать. За это время Чингу поразил своим деловитым красноречием не только фермера, но и себя самого. Получив тот самый квестовый предмет, за которым он сюда пришёл, - это оказался росток неизвестного происхождения, опознать который Шумин не смог, - мальчик упаковал его в рюкзак и вежливо, но твёрдо отказался от приглашения на чай.
- Путь неблизкий, надо бы возвращаться, - легко улыбаясь, рыжий поклонился хозяину. - Спасибо, мистер Уистлер. Будьте здоровы.
И вот здесь их прервал крик.
Крик был сначала низкий и душераздирающий, а потом сменился отрывистыми подвываниями, перемежаемыми непечатной лексикой. Чингу крупно вздрогнул и взглянул на Бена Уистлера, не сумев скрыть испуга в глазах. Хозяин сорвался с места, и мальчик не нашёл ничего другого, кроме как последовать за ним.
Огромный Том лежал, придавленный стремянкой, возле того самого сарая. Вокруг него бегал щуплый человечек. Стремянка не выглядела особо тяжёлой, вокруг валялись различные инструменты (назначения некоторых из них Чин боялся себе даже представить), но работник продолжал орать и крючиться, не пытаясь оттолкнуть лестницу. Мальчик подбежал к нему и помог хозяину убрать стремянку. И тут стало ясно, в чём дело: какой-то острый инструмент, похожий на секатор, видимо, при падении впился бедолаге в ногу чуть пониже бедра. Чину поплохело, потому что он вдруг вспомнил, что вроде бы где-то там расположена важная артерия... или вена... короче, умереть от потери крови - миссия выполнима. Том выдернул лезвие из ноги, и алая жидкость брызнула фонтаном.
- МАТЬ ТВОЮ, КЕВИН!! - рявкнул хозяин на тонкого сутулого мужчину, паникующего где-то на границе зрения Чингу. - ЗОВИ ДИ!
- О-он-на в отъезде, - заикаясь, явно с трудом выдавил тот. Чингу обнаружил себя перетягивающим ногу Тома выше раны какой-то тряпкой. Он тянул изо всех сил, но кровь не унималась и заляпала ветровку, повязанную вокруг пояса.
- ТОГДА В ГОРОД, РЕЩЩЕ, - и Бен добавил ещё несколько слов, нехарактерных для деревенской нецензурщины, но тоже явно неласковых.
Кевин испарился, а Шумин поймал на задворках сознания мыслишку о том, что этот - слишком робок и, как бы это сказать... мягок? Податлив? Нет, не то... Чин не успел додумать. Мысль исчезла, а мальчик стал слушать указания фермера, командующего, чтобы маленький гость помог ему перенести Тома в помещение.