когда люди поняли, что находятся в эпицентре событий, первым импульсом примерно трети населения было — сделать ноги. шины, крылья, гусеницы, что угодно. грохотали чемоданы по кособоким, давно не чиненным тротуарам; это было ещё до кордонов, выставленных по периметру. благодаря последним токо узнал, где официально заканчивается железный остров — район лавджой. он жил здесь уже шесть лет, порой вокруг стояли грохот и запах мазута, но такой адский бедлам токо видел впервые. не в силах оставаться совсем безразличным или отвести глаза, он наблюдал, как тела облепили поезд, отходящий от станции. свист локомотива утонул в криках.
это оказался последний поезд, ушедший с железного острова. токо к тому моменту завёл привычку запирать не только двери, но и окна, а вещи так и не собрал. в принципе, он не особо любил свой район, но определённые плюсы в нём были. если передвигаться тихо (а лучше — вообще не выходить из дома), было довольно легко не привлекать внимания. токо звонили родители, мать паниковала, отец держался стоически. токо отказался переселяться к ним, подозревая, что ближе к центру опаснее. потом связь с ними прервалась. токо не был уверен, было ли дело в порванных, где-то перерезанных проводах, или случилось худшее, как в каждой второй истории становления протагониста. он перестал ходить в бар на углу, потому что бар на углу закрылся. в какой-то момент токо бесшумно выглянул из-за шторы, вгляделся задумчиво в соседа через дорогу и сказал себе: да это зомби. потом он попытался напиться; не получилось.